Сколько кг добавляет камера и что в эфире прячут под столом: Юлия Великодная - о специфике профессии телеведущего

Телеведущие работают в три смены, самая поздняя заканчивается в восемь утра.

Фото: Из личного архива героя публикации

Юлия Великодная с детства хотела заниматься журналистикой. Первым местом работы после окончания пединститута СВФУ стала ВГТРК «Саха», где она полтора года была радиоведущей. Пройдя «боевое крещение», Юлия устроилась на телеканал «Якутия 24».

– Что из себя представляет собеседование на телевидение?

– Как такового кастинга не было, я просто отправила резюме. Прошла двухнедельную стажировку, во время которой писала закадровый текст, нарезала синхрон и редактировала пресс-релизы под новостной формат. Также в это время оценивают, как ты смотришься в кадре, насколько телегеничен. У меня получилось, но не так уж легко и быстро, – пришлось «попотеть» над дикцией.

В студию садят спустя полгода, когда уже владеешь необходимыми навыками. Так в марте 2017 года я вышла в эфир на НВК «Саха».

– Что особенного в работе на «Якутия 24»?

- Горда тем, что в феврале 2018 года, когда телеканал «Якутия 24» только стартовал, я стала одной из первых ведущих. Это было очень масштабно, поэтому я сильно волновалась и запиналась почти в каждом слове.

Ещё мне нравится, что у нас все универсалы. Нет такого, что Юля только в студии, а Петя постоянно выезжает. Я, к примеру, всю прошлую неделю работала корреспондентом, а сейчас буду сидеть в студии. Потом опять поменяемся. Это делается для того, чтобы сотрудники знали всю специфику и были взаимозаменяемыми. Еще очень нравится самой писать тексты, творчества больше. Что мне ближе всего, пока не решила.

– Какой главный навык ведущего?

– Стрессоустойчивость. Сегодня у нас был кастинг, на котором одна девушка так переволновалась, что не смогла прочитать с суфлёра ни слова. А ведь в эфире может произойти что угодно. Если погаснет свет в студии, ты должна суметь объяснить зрителям, что случилось. С суфлёра могут исчезнуть слова, и нужно прочитать текст с листочка, запомнить, на каком абзаце остановилась и продолжить, чтобы никто не заметил, что что-то пошло не так. У нас есть «ухо» (наушник), нам могут передать какую-то новую важную новость, которую мы должны озвучить здесь и сейчас. Словом, нужно иметь крепкую нервную систему и держать себя в руках.

– В комментариях на «Joker» пишут, что новичкам на канале приходится сложно. Так ли это?

- Не знаю, кто это написал. Но я законченный интроверт, очень долго раскрываюсь перед людьми. Обычно люди понимали, какая я на самом деле, где-то спустя год. А на «Якутия 24» коллектив принял меня очень радушно, я быстро раскрылась, потому что «климат» у нас семейный. Более взрослых коллег мы называемым по имени-отчеству, всех остальных только по имени. Со многими дружу.

– Какой у вас график работы?

- Очень непростой. У нас три смены, самая поздняя заканчивается в восемь утра. С прошлого года, как стартовал новый утренний эфир, я просыпаюсь в три утра, в четыре уже на работе. Иногда вообще не ложусь, потому что не факт, что мне удастся проснуться. По утрам трудно даже просто разговаривать с людьми, а ведь нужно ещё вести эфир.

– Да? В кадре вы очень свежая и бодрая.

– Это заслуга визажистов, которые очень хорошо поработали с моим лицом (смеётся).

– Как преодолеваете стрессы?

– В стрессовой ситуации я на своей волне. В такой обстановке я могу очень хорошо собраться и работать. А когда всё идёт по накатанной, одни прямые эфиры, как-то расслабляюсь. Если в эфире идет прямое включение, где корреспондент вещает с места событий, а я не знаю, о чём пойдет речь, это создаёт небольшое напряжение. Но с этим я, слава Богу, хорошо справляюсь – мне нравится адреналин! А вот ошибаться, запинаться могу на самых простых вещах.

В эфире что угодно может произойти, и ты должна суметь выйти из положения.

Фото: Из личного архива героя публикации

В новом сезоне у нас «бесшовный» эфир – мы вещаем непрерывно с двенадцати до часу дня. Сегодня у нас были три включения, в которых мы общались с коллегами из Нерюнгри и Якутска. Новый сезон – это новое испытание, а я люблю испытывать себя. В нашей работе невозможно достичь потолка, мы постоянно развиваемся.

– А если пересохло в горле, и вы не можете продолжать говорить?

– Для таких случаев можно держать под столом стакан с водой. На утренних эфирах у нас стоят кружки с водой, потому что приходится долго сидеть. Пока идут синхроны коллег, можем успеть сделать глоток. А так мы заранее договариваемся со звукорежиссёром, какой жест подать на такой случай. Я могу руку поднять или махнуть, дочитываю текст, потом звук не выводят, чтобы я могла прокашляться.

У нас целая команда, нужно взаимодействовать с каждым. С режиссёром тоже есть свои знаки. Например, он может сказать: «Внимание, первая камера!». А я могу показать, что не готова. Мы понимаем друг друга без слов, и это спасает любую ситуацию. А еще бывает, что иногда под платьем у ведущего… джинсы. Такое бывает, когда перед эфиром не успеваешь переодеться.

– Насколько нейтральным должен быть ведущий новостей на ТВ?

– На мой взгляд, это очень правильно – быть объективным. Не люблю использовать слова «уже» и «только». Вместо «прошло уже три дня» или «только три дня», я скажу: «Прошло три дня». У меня легко получается говорить, как есть. Мне не нравится, когда ведущий выбирает одну из сторон или даёт собственную оценку. Но если окажусь в качестве корреспондента на месте ЧП, где, например, сгорел дом, эмоции будут. Я же не скажу сухо «три жертвы», особенно если среди них дети. А если вещаю про спорт, буду радоваться за наших спортсменов.

– Что вы делаете, если видите, что человек в студии уходит от ответа?

- Задам вопрос ещё раз. Но если это будет продолжаться и дальше, давить не буду – думаю, зритель сам всё поймёт. Кроме того, гость может сильно волноваться, не знать какие-то цифры или, заучив длинный текст, не сориентироваться в нём.

– Как бы вы повели себя в эфире с Дмитрием Губерниевым на месте коллеги Василия Радченко?

– Тут двояко. С одной стороны, это же новости, не тот формат, где можно баловаться. Если бы это была утренняя передача – другое дело. Вася грамотно себя повёл, нельзя кривляться вместе с гостем, а тем более показывать носки в ответ.

– Следите ли вы за работой иностранных коллег?

- Нет, даже российских коллег не смотрю. Наверное, это полезно, но я не хочу, чтобы и на работе, и дома были новости. В личной жизни нужно абстрагироваться от работы. Муж раньше всегда спрашивал: «Юля, ты знаешь, это произошло?». Сейчас он мне ничего не рассказывает (смеётся). В отпуске, например, вообще выпадаю из информационного потока – хочу отдохнуть.

– Как вы готовитесь к эфиру?

- Ежедневно делаю упражнения на речь. Особенно по утрам голос «спит», его нужно будить. Очень полезно гудеть, выговаривая звук «о», который должен исходить из грудины. Если всё правильно делать, почувствуете вибрации в груди, а голос станет глубже. А еще выучила самую длинную скороговорку: «В четверг четвёртого числа в четыре с четвертью часа лигурийский регулировщик регулировал в Лигурии, но тридцать три корабля лавировали, лавировали, да так и не вылавировали»…

– Какими видите свои карьерные перспективы?

– Хочу попробовать себя на федеральных каналах. Не сейчас, конечно, мне ему ещё многому предстоит научиться.

– Поговаривают, что за время длительного эфира-марафона ведущий теряет 2 кг. Так ли это?

– Не слышала о таком, надо будет проверить: как-нибудь после эфира сразу встану на весы!Меня, например, заставляет понервничать чтение наугад - когда не успеваешь ознакомиться с текстом до эфира, и тебе его сразу выводят на суфлёре. А вообще телекамера полнит килограммов на пять и делает старше на пять лет. Ведущих даже могут снять с эфира, если увидят, что они набрали вес.

– Смотрели фильм «Блондинка в эфире?»

– Нет, зато недавно посмотрела сериал «News room» про американские новости, очень жизненный. Работа сериальной съёмочной группы очень похожа на будни команды «Якутия 24». У нас тоже все очень дружные, поддерживают и помогают. Нет такого, что если ты звукорежиссёр, то отвечаешь только за звук. Если он увидит что-то в кадре, обязательно скажет, в чём ошибка.

– Расскажите о самом забавном форс-мажоре, который произошёл на работе.

– Один раз я смеялась в эфире, не могла остановится. В студии, где раньше была столовая, работают наши коллеги: сайт, якутский блок и шеф-редактор. И вот начинается съёмка, и оттуда я слышу грохот – кто-то упал со стула. Я даже не видела этого, но фантазия разыгралась: в красках представила эту комичную картину, и у меня началась истерика. Я пыталась сдерживаться весь выпуск, но голос явно дрожал. К счастью, в новостях не было ничего страшного, ни одного ЧП. Не знаю, заметили ли это зрители, но критики не последовало.

– Вы носите брекеты, они не мешают? Как к этому отнеслось начальство?

– Нет, не мешают. Я, наверное, первая в Якутии ведущая в брекетах. Когда только собиралась их ставить, меня хотели снять с эфира на год. На самом деле я была готова к такой жертве ради красивой улыбки. Потом кто-то из команды догадался узнать, есть ли такая практика на федеральных каналах. Оказалось, что российские телеведущие их носят и продолжают работать. В итоге меня оставили. Скоро я их уже сниму (улыбается).

– Что посоветуете молодым журналистам, которые грезят о карьере ведущего новостей?

– Я бы посоветовала нынешним студентам проходить практику именно на телевидении, а не в печатных изданиях или на радио. Если ты из журфака, тебя охотно возьмут. К концу учебы будешь опытнее сверстников, и это может стать твоим преимуществом.