Премия Рунета-2020
Якутия
-11°
Boom metrics

Почему американцы решили, что Трамп предал Америку?

Известный публицист Николай Стариков рассуждает о прошедшей встрече Владимира Путина и Дональда Трампа, о 100-летии расстрела царской семьи и закончившемся Чемпионате мира по футболу
Почему американцы решили, что Трамп предал Америку?

Почему американцы решили, что Трамп предал Америку?

Ворсобин:

- Почему американцы решили, что Трамп предал Америку? Весь американский интернет это обсуждает.

Стариков:

- Помните, как один из героев Булгакова говорил: «А не читайте перед обедом большевистских газет». – «Так никаких других нет», - говорил другой герой. «Так никаких и не читайте». Вот у нас, в отличие от героев Булгакова, большое преимущество. У нас есть другой интернет. Так что вы не читайте американский, где они ругают Трампа. Почитайте тот, который объективно говорит о том, что там происходило. Не в меру эмоциональные американские патриоты или политические оппоненты Трампа почему-то решили, что Трамп все сдал. Говоря языком российского интернета, Трамп слил. Я внимательно изучил, послушал пресс-конференцию, посмотрел, какие там были приняты решения. Я не понял этой эмоциональной реакции американцев. Там что-то другое. Никаких документов не подписано. Никакой сдачи американских интересов нет. Многие пишут, что Трамп выглядел как-то неуверенно и говорил не так хорошо, как обычно. Но в переводе нам это было сложно ощутить. Для меня такая болезненная реакция на выступление Трампа может быть объяснена только одним: американцы привыкли воспринимать мир как поле битвы. И любую дипломатическую баталию они воспринимают не как поиск компромисса или нахождения взаимовыгодных вариантов, а рассматривают это, как кто-то кого-то должен победить. И вот когда они не видят, чтобы были явные признаки того, что победили они, значит, они сразу думают, что победили их.

Ворсобин:

- У нас такое же отношение к внешней политике. Вот что сказал Арнольд Шварценеггер, бывший губернатор Калифорнии: «Президент Трамп, я только что видел вашу пресс-конференцию с президентом Путиным. На это было неловко смотреть. Вы стояли там как маленькая вареная макаронина, как маленький фанат. Я спрашивал себя: когда же вы уже попросите у него автограф или сделаете с ним селфи. Вы президент США, вы не должны так поступать. Что с вами не так? Где знаменитая воля американских лидеров, с которой президент Рейган, стоя на Берлинской стене, говорил: «Господин Горбачев, снесите эту стену!» Что с ней стало?»

Как вам эти слова?

Стариков:

- Ребята очень привыкли, они что-то указывают, мы сносим, мы разоружаемся, мы уходим, мы сдаем, мы передаем. Эти времена закончились. Привыкайте жить в новом многополярном мире. Два лидера двух сверхдержав встретились, познакомились нормально. Не три минуты, а несколько часов пообщались. Наметили какие-то вопросы для будущих обсуждений. Никаких решений не приняли. Чего вы истерите? А истерят именно потому, что хотят пальцем указующим куда-то тыкать, и мы должны бежать и выполнять. Не будет этого.

Ворсобин:

- Наши политологи уже нащупали ту точку, которую Россия может сдать США. Когда идут переговоры, идет речь о компромиссе. Должны быть взаимные уступки. Максим Шевченко высказал свою точку зрения. Он решил, что речь идет о иранской проблеме. Он очень нервно отнесся к тому, что мы можем таким образом продвинуть Тегеран, иранцы могут на нас обидеться.

Шевченко:

- Мы уже поняли, что политики говорят одно, а делают совсем другое. В ближайшие несколько недель, может быть, месяц нам станет ясно, что и как. Но угроза войны против Ирана очень велика. Иранцы укрепляются в Сирии, около границ Израиля. Израильтяне валяются в ногах у Трампа, умоляя это дело прекратить. Иранцы это дело приостановят в обмен на права и свободы, данные палестинскому народу. Я думаю, что угроза войны очень велика, она сохраняется. Я не верил бы в миролюбивые речи, которые нам говорили на пресс-конференции. Я думаю, что за кулисами было все очень жестко и по-настоящему.

Ворсобин:

- Ваше мнение, Николай?

Стариков:

- Хочу отметить, что наш Шварценеггер выглядит значительно лучше, чем их Шварценеггер. Говорит о делу, четко и без непонятных эпитетов. Мы с Максимом Леонардовичем Шевченко являемся членами «Изборского клуба». Я отношусь к нему с большим уважением. И поэтому выражаю надежду, что Максим Леонардович примет участие в выборах губернатора Владимирской области, несмотря на то, что его там всячески отказываются регистрировать, используя пресловутый муниципальный фильтр как источник непропуска неугодных кандидатов.

Мне кажется, что опасения по поводу того, что Россия может разменять Иран, сильно преувеличены. На пресс-конференции Путина и Трампа об Иране говорили. Причем говорил практически только Трамп. Он в течение своей речи все время покусывал Иран. Покусал для журналистов, на этом все и закончилось. Я думаю, что никакого размена Ирана на что-то на этой встрече не было. Поэтому американцы и истерят. Потому что они не видят никаких видимых успехов американской дипломатии, они настолько ими избалованы благодаря Ельцину и Горбачеву, что хотят эти успехи сразу. Вот первая встреча – все, Россия разоружается, уходит отовсюду, откуда надо уходить. Из Москвы уже уходит, передает под контроль ООН все свои природные богатства. Вот тогда бы они аплодировали Трампу. Просто надо понять, что наступила другая эпоха. Этого больше никогда не будет.

Обратите внимание на то, как себя вели во время пресс-конференции Путин и Трамп. Мне кажется, что Путин всю свою речь построил таким образом, чтобы показать тем политическим силам, которые стоят за Трампом, что с Россией не только нужно, но и можно сотрудничать.

Ворсобин:

- Переговоры – это компромисс. Вы поступенчато отказываете: мы не будем жертвовать Ираном. Мы не будем жертвовать своими государственными интересами и так далее. Возникает вопрос: о чем они два часа говорили друг с другом? Ведь это торг. Мы же должны им что-то дать взамен. А что Путин может дать взамен Трампу?

Стариков:

- Вот наслушались вы Максима Леонардовича, который говорил про политиков, что они говорят одно, делают другое. Иногда они только знакомятся, начинают обсуждать вопросы, составляют наметки на будущее и создают комиссии, группы, которые должны обсуждать вопросы. Когда я говорю, что мы не можем идти на уступки, это значит, что нам просто сдавать нечего и некого. Мы столько насдавали, столько уступок уже сделали, что куда дальше?

Ворсобин:

- Значит, мы недоговороспособны? Нам нечего предложить.

Стариков:

- С вашей точки зрения, мы недоговороспособны. А с моей точки зрения, мы принципиально защищаем свои интересы.

Ворсобин:

- Какой стимул у США будет договариваться с нами, если они от нас ничего не получат?

Стариков:

- Внимание: правильный ответ! Трамп не является революционером-одиночкой. Он является выразителем определенных сил. Эти силы сегодня – условно говоря, промышленники – хотят отодвинуть в сторону условных финансистов и прекратить ту глобализацию в той форме, которая происходила до последнего времени. Нам это на руку. Мы готовы помогать, мы готовы подавать мячи. О том, какие мячи подавались Трампу во время этой пресс-конференции, я и хочу поговорить.

Ворсобин:

- Слушатели пишут: «Американцы похожи на ребенка, которого переводят из одного сада в другой, привычки остались, но реалии поменялись». Вроде пропорции экономики у нас не изменились с США. Россия до гиганта геополитики недобирает экономического веса. В чем реалии изменились в последние годы, когда Путин и Трамп вдруг становятся почти союзниками? Если бы не Конгресс США, мне кажется, они бы просто обнялись и рыдали друг у друга на плече.

Стариков:

- Не надо выдавать желаемое за действительное. США и Россия никогда не могут быть союзниками в том смысле, в котором в русском языке это слово звучит. Когда люди готовы помогать воевать, заключать договоры. Этого быть не может. Небольшое союзничество, которое у нас было во время второй мировой войны, было вызвано не нашей общностью, а тем, что очень неумный политик Адольф Гитлер напал на всех по очереди и тем самым соединил всех в достаточно противоестественном союзе, в котором мы пытались добиться открытия второго фронта практически три года. И только когда стало ясно, что мы сами разобьем гитлеровцев и зайдем в Европу, вот тогда наши союзники высадились. В большей степени высадились, чтобы не пустить нас, а не для того, чтобы разбить немцев.

Переходим к географической справке. Мы говорим про встречу двух президентов в Хельсинки. Это очень недалеко. Я сказал, что мы мячи подавали Дональду Трампу. В самом начале пресс-конференции мне показалось, что Путин поставил Трампа в положение сложное. Он передал ему мяч.

Ворсобин:

- Вопрос звучит по-другому: что изменилось в мире?

Стариков:

- Вы сказали, что политики думают об одном, говорят другое. Я буду отвечать на тот вопрос, который мне кажется наиболее интересным. Вопрос: что за мячи - футбольные, политические, геополитические – подавались Дональду Трампу? Первый мяч, который Путин ему отправил, мне кажется, поставил Трампа в очень сложное положение, потому что он не знал, как этот мяч обработать. В самом начале пресс-конференции наш российский журналист задал очень интересный вопрос Трампу: вот здесь вы хвалите Путина, жмете руки, а только что вернулись со встречи стран НАТО, где говорили, как страшная Россия тянет щупальца газопроводов и бедную Германию держит за горло и уже полностью ее себе подчинила. Как так может быть? Трамп начал говорить, что да, мы соперники, мы конкуренты, это здорово, что конкурируем. Мы будем своим газом с вашим газом конкурировать. И Путин сказал блестящую фразу: а давайте мы договоримся о цене, вы же поставщики углеводородов и мы тоже. И здесь пауза и занавес. Я не помню, чтобы кто-нибудь говорил о США с точки зрения производителя углеводородов. О них говорят как о гегемоне, о самой сильной сверхдержаве, о том, кто может наклонить саудитов и убедить катарцев. О тех, кто манипулирует рынком нефти, а никак не участник этого рынка. Это очень неожиданная подача, которая Дональда Трампа поставила в сложное положение. Думаю, что он этот мяч примет, переработает и каким-то образом вернет.

Второе. Когда американский журналист в тысячный раз начал рассказывать бредни о вмешательстве России в выборы в США…

Ворсобин:

- Это не совсем бредни.

Стариков:

- Бредни, конечно.

Ворсобин:

- Есть специальное расследование этих бредней, которое дает конкретные фактические результаты.

Стариков:

- Оно для того и ведется. Я понимаю, что мнение двух президентов сразу о том, что это бредни, вас не убеждает.

Ворсобин:

- Трамп – заинтересованное лицо. Он не хочет признаваться, что ему помогали русские. Это естественная реакция политика.

Стариков:

- Вот сидит российский журналист. Российский президент сказал, что это полная ерунда.

Ворсобин:

- И что, я должен автоматически согласиться со своим президентом?

Стариков:

- Есть российские журналисты, для которых большим авторитетом является американский президент. А вот есть Владимир Ворсобин, я уж не знаю, кто является для него авторитетом. Видимо, американский прокурор по фамилии Мюллер, весьма о себе говорящей.

Второй вопрос задает американский журналист в тысячный раз про это якобы участие России в выборах, какое-то вмешательство. Путин отвечает, что ничего этого не было, но при этом спокойно говорит: да, я хотел, чтобы Трамп победил, потому что он говорил здравые вещи о необходимости налаживать отношения. Хороший ответ. После этого еще один вопрос Трампу, и он начинает уходить, объяснять американским журналистам. И тут Путин перехватывает инициативу и говорит: если у вас есть вопросы, вы назвали двенадцать фамилий сотрудников наших спецслужб, которые якобы уже что-то делали, вы, товарищи, по процедуре к нам приходите. У нас договор есть, он работающий. Напишите запрос – мы вам ответим. Более того, мы настолько хотим с вами сотрудничать, давайте мы даже пригласим членов этой комиссии Мюллера, которые могут поучаствовать в мероприятиях наших следственных органов, которые мы будем проводить по вашей заявке. Вот тут американцы подумали, что им что-то сдают, и тут же мяч пошел.

Ворсобин:

- И взамен мы хотим допросить по поводу Браудера.

Стариков:

- Да. Здесь самое важное. Здесь не просто, что мы хотим взамен тоже кого-то допросить. Там логика какая была выставлена, и это транслировали все международные СМИ, что есть Браудер, который украл, как мы считаем, миллиард долларов, вывел их в США. и 400 млн. долларов, как бы мимоходом сказал Путин, были истрачены на избирательную кампанию Хиллари Клинтон. Американский журналист задал вопрос, чтобы очернить Трампа, в результате удар и оплеуху получила Хиллари Клинтон.

Ворсобин:

- У нас на связи Мария Берк из Генпрокуратуры, которая занята этим вопросом. Кого из американских чиновников собирается допросить Россия?

Берк:

- Только что в Генпрокуратуре прошло совещание, короткий брифинг, где были названы имена сотрудников американской спецслужбы – Агентства национальной безопасности, помощники сенаторов от демократов, некоторые конгрессмены и американские чиновники и политики, которые, по версии следствия, были связаны с господином Браудером и помогали ему проводить определенные махинации финансового характера. Российская сторона хочет допросить бывшего посла Америка в России господина Макфола. Считают, что именно он собирал докладные записки для Госдепартамента по делу Магнитского и Браудера.

Ворсобин:

- Это все серьезно? Они считают, что американская сторона позволит это сделать?

Берк:

- Генпрокуратура заявила, что все документы у них на руках. Как только американская сторона запросит эти документы, они готовы их представить. Но только на паритетной основе. Ни о каком одностороннем порядке речь не идет. Если мы им предлагаем данные по Браудеру, то и вы нам передайте со своей стороны информацию.

Ворсобин:

- Вы считаете эту сделку реальной?

Стариков:

- Да нет никакой сделки. Просто на ходу, когда был задан вопрос, Путин сообразил, каким образом можно убить сразу двух зайцев. Он фактически разворотом этого вопроса показал Трампу, что не только для США выгодно сотрудничать с Россией в геополитических вопросах, но и Трампу можно положиться на российскую сторону. Что мы находимся в некотором смысле в симпатиях к нему, несмотря на то, что он нас очень сильно разочаровывает. Поэтому удар, который направлялся организаторами этого вопроса на Трампа, попал в итоге по Хиллари Клинтон. Еще один мяч. Это уже личный мяч Дональду Трампу и тем силам, которые он представляет. Вы хотите остановить глобализацию, вы хотите вернуть мир, сохраняя свою монополию, к многополярному варианту? Мы с этим согласны. Мне такие переговоры иногда напоминают фильм «Матрица». Там Нео в итоге пошел и с матрицей сумел договориться. Это был единственный путь для того, чтобы спасти жизни людей. В некотором смысле современная политика начинает напоминать этот фильм.

Ворсобин:

- В продолжении фильма все закончилось очень плохо. «Когда Россия будет промышленной державой, будем ездить, летать и носить продукцию, произведенную в нашей стране, тогда можно сказать, что мы кое-где обыграли во внешней политике. А так вы, политики, или трусы наденьте, или крестик снимите».

Поговорим о столетии расстрела царской семьи. Как вы относитесь к этой дате? Действительно ли она была исторической? Имеет ли она сейчас какое-то значение?

Стариков:

- Как может относиться к убийству невинных людей нормальный человек? Конечно, это возмущает. Лучше бы этого не случалось. Вообще те, кто организовал убийство царской семьи, они огромную тень бросили на революцию и ее светлые идеалы. Потому что говорить о том, что строится светлое будущее, это очень хорошо. Но если во время строительства этого светлого будущего без какой-нибудь надобности убиваются дочери бывшего императора, его малолетний сын, слуги, то объяснить это очень сложно. Поэтому я исхожу из той точки зрения, что руководство большевистской партии и советского государства того времени, конкретно Владимир Ильич Ленин не имеет никакого отношения к расстрелу царской семьи. Кто отдал этот приказ – до конца до сих пор непонятно. Лично я убежден, что те, кто выполнил его, действовали не в интересах революции, не в интересах России, а в интересах Великобритании, которая руками неуемных революционеров, а то, может быть, и специально присланных команд ликвидаторов, уничтожала возможность восстановления монархии в России, как один из потенциальных сценариев прекращения российской смуты.

Ворсобин:

- В моей любимой Мордовии есть небольшая деревня Большое Игнатово. Она была очень верующим селом до 1917 года. Все ходили в церковь, молились. А потом, когда пришли большевики, вытащили попа, запрягли его в сани вместо лошади, стегали, распяли потом на воротах храма, никто не вышел его защитить. Сожгли все церкви. Когда произошло убийство царя, говорить, что это сделала Великобритания, странновато. Народ осатанел в эти страшные годы. Патриарх, который полетел в Екатеринбург и прошел крестный ход, удивительно, что не это было замечено нашей прессой, а замечено, что Патриарх прилетел на особом самолете. Это сильно раздражало местную общественность.

Стариков:

- Вы привели много фактов, но ни один из них не имеет отношения к убийству царской семьи.

Ворсобин:

- Александр Волков, пресс-секретарь Патриарха, высказался на эту тему.

Волков:

- Я не в курсе, сколько стоит этот самолет. Патриарх совершает несколько десятков визитов в разные епархии в год. Практически каждый раз это другой самолет, который по просьбе церкви предоставляют бизнесмены, владеющие этими самолетами. Либо просто оплачивающие зафрахтованное судно. Патриарх на этих самолетах передвигается не куда-то по своим личным частным нуждам, а он летит к своей пастве, к людям, которые его ждут. Он же не может сюда на оленях, как Санта-Клаус, прилететь.

Ворсобин:

- Выходит, что Волков оправдывается за Патриарха. Я это к тому, что и тогда убийство не было случайным. Общество сильно завидовало богачам, и церковь оно уже не так любило. Толстого вообще предали анафеме за критику церкви. И теперь общество смотрит на наших главных иереев с подозрением. Слишком шикарно живут. Вам не кажется, что убийство семьи и сегодняшнее положение церкви все равно коррелируется друг с другом.

Стариков:

- Я не понимаю, почему вы уходите от темы, которую мы договорились обсуждать. Причем упорно и усиленно. Иногда вы ставите так вопросы, что на них вообще не хочется отвечать. Я буду отвечать на те вопросы, которые интересны радиослушателям. Столетие гибели царской семьи – это та дата, которую мы можем по-разному оценивать, но мы должны обсудить. Что касается осатанелости народа. Конечно, было. Миллионы наших мужиков в военной форме участвовали в тогдашней великой войне. Как оказалось – самой страшной в человеческой истории, потому что никто не знал, что будет еще более зверская. Это первое.

Второе. Много ли было претензий к главе государства? Да выше крыши. И думаю, что если бы Николай Второй без охраны попал в мордовское село, о котором вы говорили, вполне возможно, что что-то нехорошее с ним случилось бы. Но я абсолютно убежден, что его дочери и сын вышли бы из этого села, покушав, попив, и пошли бы дальше. И никто с ними ничего не сделал. Потому что убивать детей – это уже просто злодейство и преступление, которому не может быть оправдания. А уж что говорить о слугах? Слуги бы просто нашли общий язык с этими мужиками, обсудили какие-то проблемы. Ничего бы со слугами не случилось. Слуги – служили. Они не принимали политических решений. Они выполняли свою работу. Какие могут быть к ним претензии.

Следующий вопрос – кто и зачем убил Николая? Николая II и его семью убили, потому что теоретически те силы, которые затеяли смуту в России, рассматривали возможность восстановления монархии как опасный вариант развития событий для разрушения страны. Они планировали разрушить своего геополитического конкурента. Почему большевики не были заинтересованы в убийстве Романовых? Да потому что ни одна Белая армия за всю гражданскую войну не подняла знамя монархизма. Никто не говорил и не выступал за восстановление монархии. По сути, в гражданской войне левые воевали с чуть-чуть более правыми левыми. Белое движение было февралистским. Это в основном были эсеры, кадеты и так далее.

Ворсобин:

- Нам пишут: «Не решайте за нас, что нам интересно!»

Владислав, Пермь:

- Никакого монархического движения не было. Колчак вошел в Пермь под бело-зеленым флагом отделения Сибири. После восстания в Перми целый полк белогвардейских офицеров организовали, они ничего не сделали, чтобы освободить царскую семью. Если бы царская семья попала в мордовское село, там бы и детей, и всех слуг бы порешили сразу. Вспомните пугачевское восстание. Порешили и даже глазом не моргнули. Триста лет измывались над народом.

Ворсобин:

- Тема тонкая.

Стариков:

- Тема тонкая, трагическая. Хотел напомнить, что Николай II и его семья причислены к лику святых Православной церковью не за управление государством, а за мученическую кончину. Я считаю, что никакое светлое будущее не может строиться на злодеяниях. Если к Николаю II были претензии, были претензии к императрице, их нужно было судить. И какой бы был вердикт революционного суда, вот какой бы он был, это был бы вердикт суда. Если кто-то захотел бы судить 11-летнего мальчика – наследника, пусть бы и его судили. Хотя я не очень понимаю, за что. Если бы кто-то хотел повара судить или камердинера, может быть, и к ним бы какие-то претензии предъявили. Но я уверен, что самый революционный суд их бы в этом смысле оправдать. Давайте не оправдывать убийство и злодеяние. Иначе тот, кто говорит, что на майдане можно было жечь «беркутовцев», потому что Янукович измывался над народом, ничем не отличается от того, кто говорит, что сто лет назад можно было убивать детей, потому что кто-то что-то делал. Нельзя детей убивать. И взрослых нельзя без приговора суда.

Ворсобин:

- У меня личный вопрос. По статистике, в Кронштадте перед революцией ходило в церковь 90 % солдат. А после революции их набралось 10-15 %. Получается, что 60-70 процентов туда ходили, потому что положено. Вам не кажется, что эта искусственность государства, где все ходят из-под палки и верят в то, что им прикажут, приводит к тому, что происходит взрыв? Когда вы в этом взрыве и пожаре ищете народную мораль и призываете не трогать этих или тех, то это немножко наивно. Хотя я считаю, что ребенка уничтожать – это вообще. Нужен суд. Но здесь ответственность и Николая, и всей системы, которые довели страну до ручки. Разве это не так?

Стариков:

- Отрицать реальность – это очень плохо. Вы хотите сказать, что сегодня в Сирии все произошло само собой? Кровавый режим настолько замучил бедных сирийцев, что они откуда-то достали снайперские винтовки, новейшее вооружение НАТО, системы залпового огня, танки и западных инструкторов, вышли сказать свой гневный протест? Или все-таки кто-то это все организовал? И без этого кого-то гражданской войны в Сирии бы не было. Отмотайте на сто лет назад, вместо Сирии назовите государство Россия, и вы поймете, что внешние силы точно так же стравливали русских между собой, как они сегодня стравливают сирийцев.

Ворсобин:

- Наш старый спор. Протест возникает по чьему-то щелчку пальцев. Мне кажется, это заблуждение.

Перейдем к закончившемуся чемпионату мира по футболу. Главной героиней финала оказалась президент проигравшей страны – блондинка из Хорватии. Для вас это было удивительным? Весь интернет пестрит фотографиями этой прекрасной особы. И то, как она обнималась с президентом Франции, это порвало мир. Удивительная человеческая картинка оказывается больше, чем что-то пусть и дорогое, но сконструированное. То, что обнимаются два президента, может быть, это и есть наше будущее – далекое, но недостижимое?

Стариков:

- Резкий такой переход. Чтобы поставить точку в печальной теме столетия расстрела царской семьи, хочу сказать, что я записал на эту тему видеоблог.

Что касается финала, кто там был главным героем. Мне казалось, что футболисты. Но вы мне объяснили, что главным героем была президент Хорватии.

Ворсобин:

- Моя версия.

Стариков:

- Мне кажется, что нет. Я смотрел футбол, а на президента Хорватии я не смотрел. Она меня совершенно не интересовала, несмотря на то, что я болел за хороший и красивый футбол. И поэтому, когда хорваты проигрывали, мне хотелось, чтобы они поднакидали французам, чтобы борьба была более острой. Вместо этого французы поднакидывали хорватам, что меня не совсем в этой перспективе радовало. А дальше политики начали получать свой пиар. Если кто смотрел, как Макрон так по-отечески по затылку всех французских футболистов, которые приходили, трепал, возникает вопрос: а Макрон какое отношение имеет к развитию футбола во Франции? Наверное, никакого. Тем не менее, в его политическую копилку победа сборной Франции прекрасно легла. Это увеличит его рейтинг. Это неизбежно будет плюсом к его политической карьере. Когда сборная Франции стала чемпионом мира? Во времена Макрона. Значит, Макрон был молодец.

Ворсобин:

- Как будто завидуете? Он глава государства, он в единении с народом, радуется футболу. Что ж вы так…

Стариков:

- Я завидую не Макрону. Я завидую, что сборная Франции стала чемпионом, а не сборная России. Вот что вызывает у меня определенную горечь. Но я надеюсь, что мы это поправим. В ближайшее время – в Катаре. А может, и чуть попозже. Это поправимо. Макрон – ставленник таких же глобалистских сил. Политик не вполне самостоятельный. Для него такая победа французской сборной – это очень большой политический плюс. Он и так старался оттеснить Ангелу Меркель в тень, а теперь футбол дал возможность на время вообще о ней забыть. Потому что германская сборная вылетела в самом начале, что, конечно же, будет в минус Ангеле Меркель.

Ворсобин:

- Выключите политолога. Включите ваши человеческие чувства. Разве вы не восхитились этой фотографии? Где вы видели, чтобы президенты двух стран под дождем так романтично обнимали друг друга? Есть фотография, как президент Хорватии пошла на фанатские трибуны и болела со своим народом. Возможно, ради пиара, как вы говорите. А может быть, это просто человеческие чувства, привычные для нас? У нас же Патриарх летает на бизнес-Джетах, самый маленький чиновник почему-то идет в бизнес-класс, подальше от народа. А президент Хорватии приехала на обычном эконом-классе. Может, это оказалось непривычным для наших соцсетей, и они восхищаются этой прекрасной парой. Хотя бы президентом Хорватии.

Стариков:

- Мне не очень понятно, что тут такого необычного. Когда мужчина обнимается с женщиной - в России это нормально. Для Франции, наверное, это уже определенный нонсенс. Надеюсь, что в Хорватии тоже с человеческим началом все очень хорошо.

Ворсобин:

- Почему нонсенс?

Стариков:

- Потому что там уже мужчины с мужчинами больше обнимаются.

Ворсобин:

- Ой, да, прогнила Европа.

Стариков:

- Президент Макрон женат. Поэтому вы уж так романтические объятья под дождем, мокрая футболка, вы не фантазируйте в прямом эфире. Там два президента. Поэтому политесы будут четко соблюдаться. Чуть одно более неловкое объятье президента Франции в адрес президента Хорватии, у каждого из них могут начаться чисто политические проблемы. Потому что хорваты скажут: что-то у нас такой президент податливая. Ее можно обнять, можно еще что-нибудь. А французы скажут: а что ж это наш президент, вместо того, чтобы обнимать свою законную жену…

Ворсобин:

- Они же французы!

Стариков:

- Если вспомнить рейтинг Олланда, который, несмотря на то, что ходил налево, рейтинг у него в итоге упал ниже плинтуса, и в итоге он ушел из политической когорты. Давайте не романтизировать. Точно так же, как не надо романтизировать встречу Трампа и Путина. Это была рабочая встреча. И там никаких договоренностей пока не могло даже быть в принципе. Точно так же стояние под дождем Макрона и президента Хорватии могло быть вызвано просто нерадивостью работников, которые не принесли вовремя зонтик. И надо было красиво из этой ситуации выходить. Вот они и придумали: давайте тут «Титаник» разыграем.

Ворсобин:

- Никакой лирики. А почему из всех президентов зонтик оказался только у Путина? Было бы галантно, если бы наш президент поделился зонтиком с дамой?

Стариков:

- Я не знаю, каким образом обеспечение зонтиками президентов вообще устроено. Может быть, если вы побежите с зонтиком к другому президенту, это будет воспринято отрицательно и негативно. Тем более на Западе. Вы помните, букет-то дали Ангеле Меркель, вручили. Сколько криков! Мне кажется, что здесь мы пошли по пути того, что сделаешь что-нибудь, они будут возмущаться. Поэтому не сделали ничего. Не вижу проблемы. Мне кажется, что президент, который отправляется в место, где может идти дождь, может сказать своим помощникам, да они сами должны взять с собой зонтик.

Ворсобин:

- Но на этом делали акцент все журналисты.

Стариков:

- Это злые языки. Не слушайте их.

Ворсобин:

- Мы прощаемся с вами. А этой прекрасной блондинке из Хорватии мы посвящаем песню.