Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+8°
Boom metrics
Наука20 мая 2020 22:01

Пандемия коронавируса привела к окончательной победе людей цифровой культуры над аналоговой эпохой

Разбираем с профессором-культурологом, каких сдвигов в сознании и поведении следует ожидать после нашествия вируса

Фото: REUTERS

Мы живем в удивительное время: пандемия, необходимость самоизоляции, остановка предприятий превратили нас в робинзонов, которые вынуждены забыть о прошлой жизни и выживать на своем “острове” в многоэтажке с кошками, Пятницей, а если повезло, то и с красавицей женой и детьми. Мы осваиваем совершенно новый образ жизни и ломаем привычные стереотипы поведения? Какой след в нашем сознании и культуре оставит коронавирус? Об этом мы расспросили профессора отделения культурологии факультета философии НИУ Высшая школа экономики Яна Левченко.

Культуру хиппи убили панки, а не ВИЧ

— Ян, считается общим местом, что мир после коронавируса уже не будет прежним. Но разве “испанка” так уж сильно повлияла на культуру или образ жизни людей? А ВИЧ? Насколько такого рода события в принципе способны управлять нашим поведением?

— Эпидемии изменяют поведение людей в сторону большего страха и осторожности. Но этот эффект действует только на тот период, пока болезни властвуют над людьми. Как только их влияние ослабевает, общество возвращается от взрывной логики к поступательной. Испанка не оставила заметного культурного следа, совпав с Первой Мировой войной, чьи последствия оказались намного более существенными. С ВИЧ другая ситуация, он воспринимался, как расплата за сексуальную революцию и запустил реактивный процесс возвращения к пуританским нравам. Например, стали закрываться порно-кинотеатры, пережил кризис рынок секс-услуг… Но я бы не стал переоценивать культурное влияние вирусов, чисто экономические последствия сильнее.

Профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ Ян Левченко.

Профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ Ян Левченко.

Фото: Личная страничка героя публикации в соцсети

— Но разве не ВИЧ убил культуру хиппи с их девизом “Секс, наркотики, рок-н-ролл”?

— Культуру хиппи убили панки, которые ненавидели их прекраснодушие. Культура хиппи была поставлена под сомнение уже в конце 1960-х, а в скором времени от передозировки наркотиков практически одновременно ушли гитарист-виртуоз Джими Хендрикс и фронтмен The Doors Джим Моррисон. И когда в 1976 году Eagles записали свой хит “Отель Калифорния”, это был реквием по движению хиппи, хотя никакого ВИЧ тогда еще в помине не было.

Отношение к гигиене станет основой для сегрегации общества

— Наши родители, пережившие голодные времена, заставляли нас доедать все, что лежит в тарелке. Нынешних детей терроризируют гигиеной - мытье рук, маски, перчатки, “не трогай лицо руками!”. Значит, следует ожидать, что пунктиком этого поколения станет синдромом Говарда Хьюза, которого блестяще сыграл Лео ди Каприо в “Авиаторе”?

— Имеется в виду гипертрофированная боязнь микробов? Мне кажется, прошло не так много времени, чтобы у детей возникла болезненная фиксация на гигиене. А если следовать логике вопроса, тогда все наоборот: нынешние дети должны относиться к гигиене так же, как поколение детей голодных родителей относится сейчас к еде. То есть изнуряет себя голоданием и всевозможными диетами, только чтобы избавиться от культа еды, который навязали им в свое время родители.

— Иными словами, современные дети, скорее, рискуют стать противниками гигиены?

— Скорее, да. К тому же я бы не сказал, что гипертрофированная забота о гигиене — это какая-то новация. В свое время все советские точки общепита были увешаны наглядной агитацией в духе “Мойте руки перед едой!” Но подавляющее большинство людей не обращало на такие плакаты никакого внимания. В лучшем случае перед тем, как съесть немытое яблоко, граждане терли его о штаны. Единственное, что стоит добавить: меры защиты от коронавируса разворачиваются на фоне обострившейся борьбы за стерильность, которая и так охватила обеспеченные слои общества. Мне кажется, пропаганда тотальной гигиены принесет с собой сегрегацию, когда обеспеченная буржуазия, люди с запросами (даже вне зависимости от реальных возможностей) будет насаждать у себя культ гипертрофированной чистоты. А простой человек, как относился к этому наплевательски, так и будет относиться, потому что не видит в этом большой необходимости.

— В связи с коронавирусом возникло массовое волонтерское движение - добровольцы помогают пожилым людям из группы риска, приносят продукты, лекарства... Может ли это привести к созданию некоего культа добрых дел? Или, по аналогии с растворившимся советским движением тимуровцев, волонтерство уйдет вместе с коронавирусом?

— Волонтерство появляется по мере социального развития, когда формируется запрос на солидарность и альтруизм. В России последние десятилетия волонтерское движение росло вне зависимости от коронавируса. Вокруг немало благотворительных фондов, различных некоммерческих организаций, которые помогают хосписам, собирают деньги больным детям, кормят бездомных, ищут пропавших людей… Это такой способ самоорганизации общества, который всегда существует параллельно государству. Оно может его поддержать - дать волонтерам прессу, внимание СМИ, системное освещение, а может — игнорировать. Важно, что волонтерство пропорционально благополучию общества. Если благополучие растет, волонтерское движение развивается. Если общество живет по закону войны “всех против всех”, волонтеры быстро исчезнут, станет не до этого.

Волонтеры раздают маски на вокзале Екатеринбурга.

Волонтеры раздают маски на вокзале Екатеринбурга.

Фото: Алексей БУЛАТОВ

Страх и бессилие вызовут рост агрессии?

— Если пандемия изменит природу человека, то в какую сторону? Сделает нас лучше (вышеупомянутое волонтерство, добрые дела и т.д.) или подогреет подозрительность, ксенофобские настроения - мы помним, как на заре пандемии преследовали китайцев, а в российских регионах косо смотрели на москвичей...

— Пандемия как таковая не меняет общество. Она может только выявить те настроения, которые там дремали или подспудно культивировались. В том числе, ксенофобию, неприязнь к чужакам, необходимость найти виноватого в твоих бедах. Стоит иметь в виду, что чем слабее наше критическое мышление, чем меньше мы нуждаемся в аргументах и доказательствах, тем больше мы склонны решать проблемы с помощью насилия. Есть опасность, что в ситуации страха и неопределенности люди начнут искать простые решения, а они всегда связаны с поиском “виноватых” и ростом насилия. Поэтому важно, чтобы государство или авторитетные неправительственные организации - например церковь, сдерживало рост враждебных настроений, не пускало их на самотек.

— Чьи позиции больше укрепятся после пандемии: науки или религии? Усилится вера в силу научного знания или испытания, ощущение, что наука бессильна перед новой болезнью - подтолкнут людей к вере?

— На этот вопрос нет однозначного ответа, но он заставляет нас задуматься о том какова причина нашего обращения к Богу. По-видимому, неприязнь к науке объединяет людей, которые нуждаются не в Боге, а в оправдании своих суеверий. Не доверяют они умникам, врачам, ученым, поэтому эксплуатируют символы веры в борьбе с ними. Истинно верующий, кто пришел к Богу путем духовного развития, относится к науке, как к союзнику, потому что наука врачует тело, а религия — душу. В моем окружении много верующих людей, которые одновременно работают в медицине и науке — одно другому не противоречит. Это две чаши весов, где уравновешиваются рациональное и эмоциональное. Неверие в науку заставляет человека искать суррогаты веры. Агрессия по отношению к другому мировоззрению, непримиримость к разуму не имеют отношения к Богу. Та же любовь к ближнему в переводе на язык социологии означает солидарность и признание Другого. А суеверия, оформленные ритуалами, отделяющими «своих» от «чужих» — не синоним веры.

Виртуальность окончательно стала реальной

— Мы наблюдали принудительное погружение в цифровой мир работающих и учащихся. Период самоизоляции, работы на удаленке можно назвать окончательной победой людей цифровой эпохи над эпохой аналоговой?

—Думаю, да! Нынешняя ситуация подводит нас к тому, что предсказания, которые еще 10 лет назад казались чистой футурологией, реализуются. Мир уже в начале XXI века действительно достиг состояния реальной виртуальности, когда компьютеры научились следить за уровнем воды, контролировать работу электростанций, доставлять органу необходимый материал для операции. То есть виртуальность стала реальной силой, которая управляет физическими процессами. Сейчас мы приходим к тому, что все эти мощные инструменты, напрямую не касавшиеся частного человека, пришли в наш дом. На наших глазах с появлением смартфонов началась четвертая индустриальная революция. В итоге к началу 20-х годов многие профессии и формы занятости изменяются, а необходимость, будем надеяться, временной самоизоляции ускоряют этот процесс.

— Например?

— Если говорить об образовании, то многое, что касается абстрактно-теоретического знания, не связанного с научением какому-то ручному ремеслу, конечно же, уйдет в Сеть. Нет необходимости студентам и преподавателям находиться в стенах университета и изводить друг друга так же долго, как раньше. Достаточно раз в неделю встретиться с научным руководителем и с такой же регулярностью увидеть сверстников, чтобы обсудить совместные проекты и сочинения. Все остальное время люди могут проводить в свободном полете, который сами же организуют. Это в том числе тест на профпригодность: кто не в состоянии себя организовать и развиваться в таком режиме, тому и работать в новых условиях будет все труднее. Другой пример — это интернет-сервисы. Тот же «Яндекс» ушел на карантин в середине марта, и даже громоздкое оборудование удалось по максимуму смонтировать дома у специалистов. Оказывается, даже “железом”, которое обеспечивает огромную сеть интернет-сервисов, можно при необходимости управлять из дома. Конечно, парикмахеры, авиаторы, железнодорожники, разносчики еды и, соответственно, ее производители будут и дальше работать в реальном мире, соблюдая дистанцию 2 метра. По крайней мере, до тех пор пока не будет изобретена вакцина. Но ясно, что пандемия оказалась реактивным ускорителем времени. То, что еще в начале года казалось делом близкого, но будущего, в значительной степени стало реальностью.

Деньги, которые раньше уходили на путешествия, люди потратят на повседневный комфорт

— У этой более чем двухмесячной “робинзонады” есть положительные стороны, помимо расширения алкогольного “образования” россиян? Самоизоляция, конечно, удручает, но, например, много работающие граждане неожиданно получили возможность провести время с семьей…

— Безусловно, коронавирус имеет свои отрицательные стороны, всем они очевидны. Но он оказался и тем механизмом изменений, который вторгся в нашу жизнь, заставил нас остановиться и задуматься, как организовано наше повседневное существование? Куда мы бежали? Чем интересовались? На что тратили деньги? Что и как потребляли? Например, для меня, как преподавателя и для всех, кто ведет переговоры дома, появились вызовы, связанные не только с необходимостью самому себя организовывать, но и принимать новые правила игры. Например, отдавать себе отчет в том, что на тебя чаще обычного смотрит камера. Это, на мой взгляд, положительный прецедент. Мы перестаем воспринимать нахождение дома как повод полностью расслабиться и ходить невесть в чем, чтобы собраться лишь перед выходом в свет. Мы проводили слишком жесткую границу работы и отдыха, организованности и беспорядка. Это и так начало меняться, пандемия только усилила этот эффект.

— А изменятся ли приоритеты в потреблении?

— В первую очередь, изменится представление о путешествиях и отдыхе. Авиаперелеты будут, скорее всего, слишком дорогими. Идеи, укоренившиеся у среднего буржуа в большом городе, что можно на выходные слетать куда-нибудь на “Победе”, больше не реализуемы. И скорее всего, в прежнем виде эта форма досуга не вернется. Вырастет интерес к ближним путешествиям, когда вы можете по земле доехать до какого-то интересного места. Автопром будет еще быстрее развивать электроснабжение машин, чтобы люди не отравляли атмосферу, а дорожники займутся развязками, если позволите такую фантазию. Далее, мода на фитнес-клубы в условиях коронавируса превратится в лакшери-индустрию. Но для любителей спорта, которые дружат с различными виртуальными приложениями, открывается окно возможностей. Мой коллега политолог Сергей Медведев очень увлекательно описывал в своем “Фейсбуке”, как он на тренажере проходит повороты одной из сложнейших европейских трасс, дыша в спину своему любимому гонщику. Учитывая открытое окно и вид на Крылатские холмы, он буквально дышит воздухом Альп. Судя по отчетам Сергея, нагрузки у него не снижаются. Что нам всем бы сейчас не помешало, чтобы окончательно не потерять форму. Мне кажется, те деньги, которые раньше тратились на путешествия, будут тратиться на повседневный комфорт. Путешествия перейдут в формат премиального потребления и вновь будут доступны обеспеченному классу. Изменится и глобальный мир. Люди снова станут производить предметы и услуги там, где они живут. Зачем что-то везти за тридевять земель, когда можно сделать на месте? В этом смысле появится шанс для расширения поля крафта - всего, что делается руками, ремесленным способом, различными умельцами и мастерами. Мне представляется, что в дальнейшем мы увидим ренессанс этого производства, которое перестанет быть роскошью и блажью, а мы снова будем чинить хорошие ботинки, а не выбрасывать одноразовые…

СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ