Где тебя сегодня нет? На Большом Каретном…

Ирина Апексимова и Дмитрий Харатьян все время делали вид, что они объявляют исполнителей где-то в семидесятые годы

Фото: Евгения ГУСЕВА

Дело было в Театре На Таганке, и весь концерт вызывал чувства противоречивые. Во-первых, люди в зале очень соответствовали тому описанию зрителей, которые давали зарубежные певцы и певицы, описывая свои гастроли в брежневском СССР. Минимальная реакция, особенно в первые минут сорок показа. В этот период максимальной отдачей, которую мог получить артист, были вежливые аплодисменты и приподнятые в некой полуулыбке концы губ. Этакий «недосмайлик», и зубов не открывающий, и щеки оставляющий в гладком покое.

Выходит, к примеру, на сцену Олег Газманов и выдает веселую дурашливую версию тоже дурашливой «Сказки про дикого вепря». Тут вам и умца, и дрица-три-ца-ца, и отспоренный портвейн, и русская бесшабашность Стрелка, «бывшего лучшего, но опального», и какая-то неожиданно очень правильная интонация Газманова… Ан нет. Все сидят чинно, иногда шевеля губами и произнося про себя запомнившиеся давным-давно стихи.

Во-вторых, ведущие Ирина Апексимова и Дмитрий Харатьян все время делали вид, что они объявляют исполнителей где-то в семидесятые годы. Голоса звенели, а тексты для «конферанса» явно были написаны людьми, когда-то потерявшимися в Колонном зале Дома Союзов и воспитанными теми самыми колоннами из зала. Чинно, пафосно, с явным злоупотреблением словом «судьба».

И все, вроде, правильно. Чтим память поэта, барда, актера, который внес неоценимый вклад в… Ну и бла-бла-бла. Положено грустить, он же умер, как-никак. Он же был такой самобытный, такой непредсказуемый, такой талантливый. Мы же специально тут собрались отдать дань. Сидим, отдаем, от улыбки вежливо воздерживаемся, слушаем Григория Лепса, во время исполнения песни «Парус» имитирующего своим богатым голосом сирену сопровождения госчиновников. Смотрим, как Елена Ваенга виртуозно и непредсказуемо дергает рукой, рассказывая о том, как она «несла свою беду». Потом смотрим, как уважаемые люди по очереди вручают что-то лауреатам премии «Своя колея». Опять аплодируем.

Лауреаты наверняка премию заслужили. Вопрос в другом. Владимир Семенович Высоцкий на всех кинопленках, которые я видела, разговаривал с людьми и получал настоящую реакцию. Это очень чувствовалось. У него же, как в зеркале, отражалось, что кто-то что-то сказал, окликнул, рукой помахал. И он сам реагировал сразу же на зал. Напротив Высоцкого тусклых залов быть не могло: люди могли принимать или не принимать эту энергию, но оставаться равнодушными и слегка приподнимать уголки губ? Что-то не верится. У него ведь была своя колея. И мы ее, похоже, заездили.

Все заканчивалось в концерте групповым пением – «На Большом Каретном». Тут все позволили себе показать зубы в улыбке, были бодры и веселы. Но там тебя сегодня нет, и как раз в этот момент улыбаться уже не хотелось.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Композитор Анатолий Бальчев: Незадолго до смерти Высоцкий разрешил написать музыку на его стихи...

Композитор, режиссер и продюсер Анатолий Бальчев познакомился с Высоцким в середине 70-х в знаменитом в то время ресторане «Архангельское». Сейчас Анатолий Маркович пишет книгу о том времени, а тогда руководил музыкальным коллективом, и ему - единственному - бард предложил написать музыку к своим стихам (подробности)