Василий Песков: Шаги по росе и по России

Журналист и президент договорились на юбилее «Комсомолки» вместе хранить русский лес!

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Среди них будет и писатель Николай Старченко – самый близкий товарищ Пескова в последние годы.

Тысяча километров за день

- Николай, в семидесятые годы на журфаке Ленинградского университета вывешивали регулярно «Комсомолку» с очерками Пескова, как образец мастерства. Мы студентами и познакомились с тобой у того стенда.

- Точно-точно! «Комсомолка» печатала тогда его нашумевшие путешествия со Стрельниковым по Америке. Сорок лет прошло…

- В Москве я встречал Пескова на твоих днях рождения, да и в разговорах он тебя часто вспоминал. Все забывал спросить, как вы с ним подружились-то?

- В 1994 году я основал первый в России журнал для семейного чтения о природе «Муравейник». И мечтал заполучить в авторы Пескова, которого сам любил с детства. Выждал года три, пока журнал встал на ноги, пришел в «Комсомолку». Песков испытующе посмотрел. Представляюсь, достаю журнал. Он радостно воскликнул: «Муравейник?! Ну и название!» Сразу потеплел. «Дайте ваш телефон, я почитаю. » Вечером – звонок: «Николай, можно на ты? Ты намного меня моложе (на 22 года – ред.) Я буду сотрудничать. Интересный журнал. Приезжай, обсудим.» Приехал. Обсудили, порешили - в каждом номере будет его очерк о природе под рубрикой «Дядя Вася рассказывает». Так и было все 17 лет. И будет соблюдаться дальше, ведь Василий Михайлович оставил «Муравейнику» большой запас статей, как и для «Комсомолки»

Через полгода предложил: «Николай, не хочешь съездить куда-нибудь вместе?» «С радостью, Василий Михайлович!» И мы отправились в Вышний Волочек, на знаменитые волоки. В той поездке и сблизились. Оба – деревенские, общие ценности. Более полсотни поездок по всей России совершили за эти годы. Он часто говорил: «В Москве я кормлюсь, а живу на природе.» Садился в машину – на шее фотоаппарат, в сумке - еще три-четыре. Буквально преображался. Как хорошо, сколько увидим всего! Эти поездки - потрясающее чувство. Я за рулем, Василий Михайлович рядом. И столько всего услышишь!

- Где бывали?

- Пушкинские, бунинские, фетовские, пришвинские, тургеневские, толстовские, лермонтовские, есенинские, шолоховские места, родина Петра Ершова, автора «Конька-Горбунка» в Сибири, истоки Волги, Днепра, сплавлялись по Угре и Ветлуге… Всего не перечислить. Из каждой поездки он привозил минимум три «Окна в природу» для «Комсомолки», и «Муравейник» не забывал.

- Какая поездка больше запомнилась?

- Все яркие, интересные. Расскажу про Кострому. Родился Песков 14 марта, день прилета грачей. И наша с ним любимая картина - «Грачи прилетели. » Я провел небольшое исследование и узнал, что Саврасов написал ее в костромской деревне Молвитино, сейчас – Сусанино (в его окрестностях и отдал 400 лет назад жизнь за Россию Иван Сусанин). Поздравляю Пескова с днем рождения. «У меня для Вас необычный подарок. Нашел место, где Саврасов грачей рисовал.» - «Ой, да ты что?! Поехали прямо сейчас.» - «Сейчас не получится, звонил туда, грачи еще не прилетели. Да и распутица». Попали в Сусанино через месяц. По пути заглянули на родину некрасовского деда Мазая, спасавшего зайцев от наводнения. Реально был такой человек по фамилии Мазайхин. В 50-х годах саму деревню Вежи затопило водохранилище. Остался островок. Сплавали туда на лодке, как дед Мазай. Еще он написал тогда про Кологривский лес, краеведческий музей, плотогонов. 5 очерков привез.

Многое у нас связано с любимым Тургеневым. Знаменитый Бежин луг исходили не раз. Нашли место, где стоял дом Хоря из рассказа «Хорь и Калиныч». Поставили там дубовый крепкий столб с памятной доской, ее Песков специально приятелю-краснодеревщику из Саранска заказал. Написал он о Хоре в «Комсомолке». Один из центральных телеканалов заметил публикацию, сюжет сделал. Мол, местные краеведы остатки дома нашли, памятный столб установили. Хотя местные объясняли телевизионщикам, что это дело рук «Комсомолки» и «Муравейника». Отыскали мы фундамент притынного кабака из рассказа «Певцы». Сели на траву, Песков предложил посоревноваться в пении, как в рассказе. Меня назначил рядчиком из Жиздры, а себя – Яшкой Турком. Я, потомственный казак, грянул во всю глотку «Скакал казак через долину», пугая дроздов в округе. А Песков нежно затянул «Летят утки». И победил. Были на пруду из рассказа «Льгов», где Тургенев чуть не утоп в дырявой лодке. Песков тоже мечтал проплыть там на лодке. « И немножко в ней утопнем! » Чтоб все, как у классика! Но за полтора века пруд усох из-за дурацких мелиораций. Лишь в середине осталась вода. Какая уж тут лодка? Он смело ринулся в камыши и … стал проваливаться в трясину. Я ухватился за куст, вытащил Василия Михайловича. Тот был очень доволен, что в сапоги воды набрал там, где Тургенев чуть не утоп. Рисковый человек. Или был случай в шолоховских местах. Овраг. Почти отвесный обрыв метров 50. Внизу два филиненка пищат. Найти гнездо филина – очень редкая удача. Его нам местный орнитолог Александр Бровашов показал. Семидесятилетний Песков тут же, кувыркаясь, лихо сполз на дно оврага. Фотографировал азартно. Вытаскивали мы его с помощью шеста.

Наш рекорд - 1006 километров за день. Ехали на Новгородчину к любителю аистов. Он развесил на деревьях полсотни борон, колес, на них аисты вили гнезда. Местные мужики ворчали: мол, ни одной лягушки не осталось в округе, чтобы рыбацкие переметы ставить. Оттуда заехали к Пушкину в Михайловское… «Ну, мы и пожирали пространство!» - вспоминал позже Песков.

Василий Михайлович со своим самым близким другом - писателем Николаем Старченко.

« Два часа стрекозу снимал!»

- Какую характеристику ты дал бы своему спутнику?

- Трудоголик. Таких дотошных людей в журналистике я не встречал. Всегда докапывался до самых мельчайших деталей. Собеседника не отпускал, пока все не выспросит, не уточнит. Характерный пример – путешествие по Америке в 1972 году. Поехали Песков с международником Стрельниковым в глубинку. У дороги трактор. Песков попросил коллегу остановиться. Стрельников отмахнулся: «Зачем? Напишем, что фермер Билл Смит пашет.» Песков взял спутника за руку: «Нет, Борис, просто Биллов и Смитов у нас не будет. Мы сейчас поговорим с этим фермером, сколько нам понадобится, запишем фамилию, имя, выясним, кто такой нынче фермер в Америке.» Рискуя порвать штаны, они перелезли через проволоку-ограду. И целых 6 часов разговаривали с Уорреном Миллером, его женой, детьми. Вышел прекрасный очерк «Человек от земли.» О жизни американских фермеров.

- В наше время такое же путешествие по Штатам совершили Познер с Ургантом. Я сравнил книги. У Пескова со Стрельниковым объективнее, хотя тогда еще громыхала «холодная война».

- На сплаве по Угре ему понравился удивительный вид изгиба реки. Но шел дождь. Он все сокрушался, что не получится кадр. Долго ждали, когда проглянет солнце. Напрасно. Пришлось плыть дальше. На другой день солнце выглянуло. «Все, возвращаемся обратно!» Слово Пескова – закон. Против течения пришлось бы очень долго плыть. Директор национального парка «Угра» Валерий Новиков помог, дал машину. 80 километров тряслись по бездорожью. Наши спутники были озадачены. Зато Кадр получился.

Директор одного заповедника удивлялся, как у меня терпения хватает столько лет с Песковым ездить. «Был он у нас. Я запланировал все показать за 2 дня, но график полетел к черту. Гость цеплялся за каждую пустяковину. Плывем на лодке, стрекоза на лозовом кустике примостилась. Попросил подплыть, и два часа снимал. Стрекозу! На берегу стадо паслось. Полдня бегал за овцами, фотографировал. Зачем?» Не понимает человек творчества Мастера. Я и сам замечал, что половину снимков Василий Михайлович потом нигде не использовал. Но ведь он выбирал лучшие кадры из съемки.

Глаз у него очень острый. Увидит стожок симпатичный у дороги. «Стой! Стой!» Не водитель, не понимает, что мгновенно остановиться нельзя. Возвращаемся. Уж он этот стожок пестует, и так снимет, и эдак… Пока суровая хозяйка не выйдет. Очень часто его узнавали. «Ой, Василий Михайлович!» И та же хозяйка, собиравшаяся разгонять странных типов, покусившихся на стожок, уже несет в фартуке огурцы с грядки. Песков всегда от подарков отказывался. Съест один огурчик и все… Скромный.

Несмотря на свой авторитет, большие знания о природе, никогда не стеснялся расспрашивать собеседника, задавать «глупые» вопросы, жадно ловил новую информацию. Последний раз мы разговаривали по телефону за несколько часов до его кончины. Я вернулся с подмосковной дачи, долго рассказывал ему о кукушонке, которого на нашем участке кормили беспрестанно синички-лазоревки. Песков прекрасно знал тему, написал великолепный очерк о кукушке. Но для него стало новостью, что даже перебравшись из гнезда за изгородь, подросший кукушонок по-прежнему пищит, требуя еды. И маленькие синички все таскают ему гусениц. «Ты понаблюдай за ним, расскажешь потом, я обязательно для «Окна в природу» использую!» Не случилось.

Как-то он сказал: «В нашем с тобой деле, Муравей, все надо делать с любовью! Это читатели обязательно почувствуют. Без любви нечего браться ни за толстую книгу, ни за маленький рассказ. » Всегда записывал адреса, фамилии тех, кто помогал в работе, у кого ночевали, обедали. Потом посылал свои книги с автографом. Специально закупил для рассылки много экземпляров «Таежного тупика» в журнальном варианте в издательстве «Роман-газета». Высылал «Комсомолку» тем, кого упоминал в очерке, фотографии - тем, кто был в кадре

- Повезло тебе, Николай, со спутником в путешествиях!

- Я это понимаю. Прекрасная профессиональная школа, жизненная. Мы общались не только в путешествиях. В Москве встречались часто. Перезванивались в столице дважды в день. Короткий разговор около 10 утра (просыпался он не раньше 9). А за жизнь говорили с 10 до 11 ночи. Он в шутку называл это «ночной молитвой». После инсульта стал ложиться раньше, «молитву» перенесли на 8-9 вечера. Если уезжал, всегда предупреждал, на сколько и куда едет. Мобильником никогда не пользовался.

Песков был предельно откровенен со мной. Доверял многие заветные мысли, случаи из жизни. Я гордился и удивлялся этой откровенности. Как-то спросил после очередной «исповеди», могу ли использовать эту информацию. Договорились, что он будет предупреждать: «Вот это можешь печатать… А это пусть останется навсегда между нами. Я рассказываю тебе как писателю, может, пригодится для осмысления жизни, понимания особенностей человеческого характера, поведения в разных обстоятельствах. Я же больше тебя прожил.»

- Что можно рассказать?

- 1959 год. Хрущев прилетает в станицу Вешенскую. Спускается по трапу, обнимается с Шолоховым. Пресса лихорадочно фотографирует. «Но я вижу, никуда эти снимки не пойдут, - рассказывал Песков. - Соломенная шляпа на голове Хрущева - как блин. Видно, случайно сел на нее в самолете. И ведь никто из сопровождающих не подскажет, что с головным убором непорядок. Боятся! А нас, прессу, строго инструктировали - никаких вопросов, разговоров! Только фото. Но когда он приблизился, я попросил: «Никита Сергеевич, а нельзя ли снять шляпу?» 29 лет было Пескову, еще не звезда журналистики, не ленинский лауреат…Все кругом онемели, особенно охрана. Хрущев снимает шляпу, видит, что она помята, благодарно кивает Пескову, слегка улыбается и идет дальше. Речь не о смелости журналиста – о трусости свиты Хозяина. Вечная история.

Защитник русского леса

- Песков первым сделал интервью с Юрием Гагариным. Прославился репортажами о первых космонавтах. Его беседа в «Комсомолке» с опальным Жуковым прогремела на весь мир, фактически означая реабилитацию Маршала Победы. Были и другие громкие «политические» материалы. И вдруг великий журналист стал «ботаником». Извини, но есть такое мнение в среде «правдорубов», что Песков от реальной жизни сбежал к зверушкам-букашкам.

- Есть, я знаю. И не сейчас появилось. Помню, лет сорок назад на журфаке мы разбирали жанр очерка. Преподаватель (ты его знал) назвал эталоном очерк Пескова «Дезертир» о человеке-тени, два десятка лет после войны прятавшемся на чердаке. И стиль пронзительный, и художественная сила правды великая, и сама тема, долго лежавшая под спудом. Это – явление!

- Явление и в журналистике, и в жизни советской. В соседней деревне два дезертира вышли к людям уже в 60-х. И в нашей поговаривали про одного. Потому так горячо обсуждали мои односельчане тот очерк в «Комсомолке».

- Жаль, что теперь Песков стал размениваться на пташек, зверушек, вздохнул преподаватель. Я не выдержал, встал, хотя вскоре предстояло сдавать ему зачет: «Я с вами не согласен. Еще замечательный поэт Яков Полонский сказал, что «нет Правды без любви к природе.»

- Зачет-то сдал?

- Сдал. У нас были разговоры на эту тему. Василий Михайлович признался, что все дрожало внутри, когда писал о первых космонавтах. Такая эйфория, восторг! И у него, и у всей страны. А потом тема стала научно-технической, подошли технически подкованные люди - Голованов, Губарев. Да и режим вечной секретности надоел. Песков сам плавно отошел от космоса. С годами все больше стал ощущать, что именно тема природы, которая вбирает в себя все, включая и космос, политику – его поле деятельности. Это поле он и мотыжил до конца жизни.

- Да еще как! Очерк «У Курбских гарей» фактически стал вызовом бездумной политики партии по химизации всей страны. А всего делов-то - три десятка лосей сдохло под Ярославлем от «химии». Мелочь для великих публицистов-правдорубов, озабоченных тогда внедрением бригадного подряда и прочих прогрессивных методов. Были и другие громкие публикации Пескова на «тихие», казалось бы, темы. Хотя тогда не были на слуху модные ныне слова «зеленые», «экология». Мой коллега Жена Арсюхин был в сентябре на международной научной конференции в Голландии. Один западный профессор показывал слайд с Песковым. «Формально он журналист, а на самом деле - великий подвижник, большой ученый-эколог». И скорбил, узнав о его смерти.

- Справедливая оценка.

- А вот факт, которому я был свидетелем. Юбилей «Комсомолки». К нам приехал Путин. Когда все вопросы высокому гостю были заданы, пришла пора закругляться. Тут ветеран Песков, молча сидевший рядом с президентом, в прямом смысле схватил его за рукав и повел взволнованную речь в защиту русского леса. Мол, даже Сталин в годы войны помнил о лесе, берег его. Вспомнил и царское время, сурового тургеневского лесника Бирюка. А сейчас, мол, полный бардак в стране. Губят лес, губят, наседал Песков на президента России. Особенно переживал за уникальный кологривский лес, за который много лет бился с чиновниками и никак не мог отстоять. Сам цепко держал путинский рукав (я рядом стоял, все видел). Тот даже пошутил про прием дзюдо для освобождения от журналиста. Но пообещал, что обязательно продолжит разговор. Только тогда Василий Михайлович отпустил Путина. Вскоре его пригласили в президентскую резиденцию. Была встреча с Путиным, большими чиновниками. Появилось постановление правительства России о создании заповедника «Кологривский лес» в Костромской области. Хоть маленький кусочек леса русского, да отстоял Василий Михайлович! Сейчас готовится новый закон об охране природы. Туда войдут предложения Пескова, которые он передавал президенту через нашего кремлевского журналиста Сашу Гамова.

Такой вот он был «ботаник»! Жаль, не дожил до нового закона.

- Великий защитник природы. Хочу внести ясность в историю с рукой Путина. Это не бестактность Пескова. Когда волновался, увлекался – всегда так поступал. Едем, скорость 100 км, а он увлечется разговором и хвать за руку! «Василий Михайлович, в кювет улетим!» Отпустит. Минут через 20 история повторяется. Я понял, что не смогу отучить спутника от этой привычки. В дороге всегда был готов к такой «помехе справа».

- Зато легенды ходили об отсутствии у Пескова знаменитой «вредной привычки», присущей прессе. Не пил. «Белая ворона» в журналистском мире, выражаясь вашим с ним языком натуралиста. Почему?

- Однажды в дороге он объяснил свою трезвость. Отец, вернувшись с фронта, достал из вещмешка разные гостинцы и бутылку спирта. Налил всем «по граммулечке», а старшему сыну - полстакана. Развел водой. Васе шел 16-й год. Глядя радостно на отца, он дернул спиртягу до дна. И через десять минут свалился в обморок. Еле откачали. Юношей еще раз попробовал выпить – опять не пошло. «Видно, организм мой не рассчитан на водку,- рассказывал он. - Больше двух глотков хорошего сухого вина не выпиваю. Никакой радости от алкоголя нет.» Но, догадываюсь, в молодости он стеснялся своего «недостатка». Один из самых сильных его очерков - «Ржаная песня». О ловле перепелов. В финале писал, что возвращались с поля перепелиного, мечтая, как будут есть дичь, запивая холодным вином. Бутылка с вечера была опущена в колодец. На самом деле пойманную «дичь» они сразу выпустили. А пили чай. Но слукавил в очерке, видно, чтобы показать: журналист такой же, как все. С возрастом перестал стесняться своей трезвости.

- Представляю, как тяжко Пескову было в поездках по России! Не выпьешь с народом, с начальством – «не уважаешь!» Мы-то с тобой помним ту же Орловщину по советским особенно временам. Сколько журналистов из-за этого «не уважаешь» спилось, ушло из жизни раньше времени. Какие ребята были!

- Мы часто в поездках по России «сидели» с начальством, простыми людьми. Василий Михайлович не возражал, чтобы ему налили в бокал вина. Букой не был. Бокал поднимал вместе со всеми, чокался, мог даже пригубить свои два глотка, не больше! Любил дружеские застолья. Но только после успешно выполненной работы. И чтоб это было в меру, с хорошими веселыми историями, песнями, рассказами. Сам был душой компании. Но пьяных чурался.

Семейный человек

- На одном из центральных телеканалов была передача памяти Пескова. И ты, спокойный обычно человек, вдруг завелся…

- Был такой грех. Молодой ведущий заявил, что, якобы, у Василия Михайловича на фоне блистательной журналистской карьеры была не очень удачная личная жизнь. Я с этим категорически не согласен. Да, Песков недолго прожил в браке со своей супругой. Оказались разными людьми по мировоззрению, интересам. Поженились-то в 18 лет! Обычная деревенская женщина. Духовный рост Василия Михайловича явно опережал их семейное бытие. Но он всю жизнь оставался семейным, родственным человеком. Помогал всегда дочери Татьяне. Одобрил выбор профессии – учительница. А как душевно они пели народные песни в два голоса! Татьяна умерла в январе. Рак. Он позвонил и сообщил о ее смерти с такой огромной тоской в голосе. Я долго молчал, не зная, как его утешить. Обожал внука Дмитрия. Это видно даже по огромному количеству фотографий Мити в детстве, юности. Помогал ему. Дмитрий отвечал тем же. После первого инсульта Пескова в сентябре 2009 года каждый вечер в 7 часов звонил деду. 12 августа дед не взял трубку. Дима примчался с другого конца Москвы, нашел его мертвым на кухне… Песков любил своих сестер Марию, Евдокию, Надежду. Часто навещал их в Воронеже, помогал деньгами, советами. В 1964 году получил Ленинскую премию, 5 тысяч рублей. Очень большие по тем временам деньги! Ровно половину отдал родителям. А на остальное пригласил всю редакцию «Комсомолки» - более двухсот человек - в ресторан Дома журналиста. В этом ресторане спустя 49 лет его и поминали.

- Песков оставил необычное завещание. Кремировать его, а прах развеять у родного воронежского села Орлово. Он даже камень там заранее поставил с надписью «Главная ценность жизни – сама жизнь.» Откуда это желание?

- Помню, как на 300-летие моей родной Осинки в 2006-м он залюбовался диким камнем-валуном с памятной надписью в честь деревни. Постоял, погладил его рукой: "Вот мне бы такой..."

Я хорошо понимал, о чём он. К тому времени Песков уже поделился своим последним желанием. Не скрою, смущённый необычным обрядом, я попытался отговорить старшего друга: "Живите долго-долго, а срок настанет, так по всем Вашим заслугам - Новодевичье кладбище, куда всегда смогут придти поклониться тысячи Ваших искренних почитателей". А потом как-то мчимся по Рославльскому шоссе, и Василий Михайлович стал вспоминать, что много лет тому назад ехал тут с вдовой Константина Симонова. Положить цветы к камню на поле у Могилёва из романа «Живые и мертвые», где по завещанию писателя был развеян его прах. Всю жизнь Симонов помнил это поле героического боя, где в тяжелейшем июле 1941 года наши солдаты уничтожили 39 немецких танков, а потом и сами полегли, не уйдя с рубежа.

Вернувшись в Москву, я тут же перечитал очерк Пескова "Камень у Могилёва" - и мне стало понятнее, откуда пошёл первый толчок. В 1980 году, когда был написан этот очерк, самому Василию Михайловичу было всего пятьдесят.

Была ещё одна причина для такого решения Василия Михайловича, но, пожалуй, не совсем уместно именно сегодня об этом говорить...

20 сентября, на сороковой день, мы с его внуком Митей исполним последнюю волю Пескова. Прах его будет развеян на любимой с детства полянке у родимой деревни Орлово. И Василий Михайлович навсегда сольется с русской природой, русской землей.

«Окно в природу»

Подарок читателям в память о легендарном журналисте «Комсомольской правды» [скачайте бесплатно!]