Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics
Дом. Семья11 сентября 2020 18:10

Валерия Харламова парализовало в детстве. Но он все равно стал великим

О том, какими были великие спортсмены прошлого рассказывает книга «Герои не нашего времени»
Валерий Харламов.

Валерий Харламов.

Фото: ru.wikipedia.org

Они ходили по этой земле, их знала вся страна, ими восхищался мир. Вечные звезды нашего хоккея - Валерий Харламов и Анатолий Тарасов, нашего футбол - Лев Яшин и Константин Бесков. Мы знаем о них по фильмам-мифам, по документальным хроникам, по обрывкам фраз стариков: «О! Он - да! Гений!». Они вошли в нашу память, но из ныне живущих мало кто застал их. Мы делаем из них богов, а они были людьми. Со сложными характерами. Они были вредными и упрямыми. Они могли крепко выпить и так далеко послать, что не вернешься. Все они, несмотря на признание и награды, часто чувствовали себя брошенными и забытыми. Им приходилось тратить жизнь на кабинетные войны и на интриги завистников. Но их любят именно потому, что они были частью своей страны, своего поколения. И это не тупое фанатское поклонение, а крепкое мужское уважение. То, которое приходит не за голы и титулы, а за крепкое рукопожатие и честный взгляд.

Обозреватель «Спорт-Экспресса» Игорь Рабинер стал одним из главных бытописателей нашего спорта. Он написал десятки книг, которые станут точными и сильными документами эпохи. Игорь не раз становился лауреатом премии имени Льва Филатова, которую вручает «Комсомолка» в рамках церемонии «Джентльмен года». Его книги почти всегда про современность, или про недалекое прошлое, которое мы еще успели прочувствовать, как современность.

Новый труд «Герои не нашего времени» о легендах советского спорта.

Игорь сам признает, что лично, конечно, не мог знать Валерия Харламова. Анатолий Тарасов и Лев Яшин ушли из жизни, когда автор лишь начинал карьеру. А Константина Бескова, как и других представителей того поколения, на откровенность вывести было непросто. Но от этого желание узнать какими они были ничуть не меньше.

Для книги (и наверняка для себя) Игорь разговаривал о своих героях с их родными, близкими, их учениками и коллегами.

Нет, не ждите от этой книги больших парадных портретов. Таких работ много. Автор искал человеческое в бронзовых гигантах прошлого. И нашел. Читателю этой книги может быть совсем немного лет, а может быть глубоко «за». Поверьте, она стоит того, чтобы ненадолго отложить телефон. Герои этой книги достойны вашего внимания.

Сегодня мы (с любезного согласия автора) публикуем небольшой отрывок книги «Герои не нашего времени». Он посвящен Валерию Харламову. Великий хоккеист страдал серьезным заболеванием. И это нашло свое отражение в фильме «Легенда номер 17».

«Герои не нашего времени» (отрывок)

«История эта – про тяжелую болезнь Харламова в детстве – была, конечно, менее колоритна, чем испанская, но точно более драматична. Сценарист Местецкий вспоминает:

«Изначально в сценарии присутствовал другой гигантский кусок про детство Харламова. Это был рудимент первого, ещё не нашего сценария. У Валеры в детстве было больное сердце, а папа втайне водил его на тренировки, чего мама не знала. Все хотели эту историю в фильме оставить – но потом стало ясно, что она всё-таки не о том, и с ней получается какое-то совсем детское кино. Мне всегда казалось, что детство в таком объёме в сценарий не влезет. Скорее за него держались продюсеры».

На самом же деле это был ключевой для харламовского детства момент. Вот так иногда разнятся правда кино и правда жизни.

«Вот вы спрашиваете, почему Валерку вся страна любила, - говорит Татьяна Борисовна (сестра спортсмена - ред.). - Еще и потому, что все знали его историю. И испанскую, так отличавшую его от всех остальных. И о том, что детстве он тяжело болел, и его даже парализовало. А он после этого смог встать на ноги и превратиться в великого хоккеиста.

Это было весной 61-го года. Брату недавно исполнилось 13. Отнялись правая рука и левая нога. Где-то на месяц. Было очень большое опасение, что он может стать инвалидом. В больнице ему все восстанавливали. Что это было такое? Детский летучий ревматизм. Валерка часто болел ангинами. Он вообще был очень слабеньким, когда родился. Вес – два килограмма 600 граммов. Послевоенные дети все были такие маленькие.

Несколько раз он умирал. Однажды еще был грудничком, где-то в годик, его положили в больницу, и в один из приходов родителей маме говорят: «Готовьтесь. Не вытянем». И вот она идет по улице и плачет, заливается. Вдруг какая-то старушка к ней подходит и спрашивает : «Дочка, ты чего плачешь-то?» Мама: «Сыночек у меня в больнице очень плохой, сказали готовиться».

А она же до последнего по-русски очень плохо говорила, ее еще понять надо было. Но бабушка эта не просто поняла, а сказала: «Не расстраивайся. Все с твоим мальчиком будет хорошо, вот увидишь. Завтра уже будет другое дело». А он лежал не вставая.

На следующий день мама на заводе, папа в больницу идет. И глазам своим не верит: Валерка в окно смотрит! Врачи говорят: «Кризис прошел». С того момента он пошел на поправку, а мама стала очень суеверным человеком.

В 13 лет очередная ангина – и вот такие последствия. Мы жили в коммунальной квартире на 25 человек. И все соседи знали, что Валера болеет, ему нужны тишина и покой. Оберегали — вы себе не представляете как».

Удивляюсь – неужели со всеми соседями по коммуналке сложились такие отношения? И ни с кем не было свар? Такого же не бывает. В нашем современном представлении коммунальная квартира – это «Воронья слободка» в описании Ильфа и Петрова.

«Со всеми, - отвечает сестра Харламова. - Любой национальности. У нас в квартире и испанцы были соседи — да-да! А одна семья русская была бездетная, и, когда наши родители на работе, они столько внимания и тепла нам отдавали! В окно кричали: «Таня, Валера, уроки делать!»

Помню, как мы переживали, когда Валера после болезни первый год в пионерлагерь поехал. Врачи же ему запретили всякие нагрузки, и в медицинской карте это все было написано. А он же без ума был от футбола, баскетбола. Такой подвижный — и ничего нельзя, все запрещали. Мы с ним вдвоем плакали из-за этого. Слава богу, хоть в городки разрешили играть, и он выступал по ним на олимпиаде среди пионерлагерей.

А в сентябре, через полгода после болезни, он уже тихо-тихо пошел с ребятами записываться в хоккейную школу ЦСКА. И прошел отбор, в отличие от всех своих друзей».

Татьяна Борисовна считает, что, если бы не сложилось с хоккеем, брат стал бы... художником.

«Рисовать он с детства любил. И умел. Мы даже не думали, что он будет спортсменом, особенно когда болезнь с ним приключилась. Думали, будет художником. Срисовать один в один мог любую картинку. В школе раньше по биологии, природоведению надо было рисовать. Так все мои работы на школьной выставке были. При этом я карандаш в руках держать не умею. Я ему делала французский, он мне – рисование (смеется).

Когда брат стал взрослым, рисовал уже моему сыну. И стенгазеты в ЦСКА оформлял, редактором был. Писать он не умел, но по художественной части все было на нем. А еще я тогда работала на заводе, и он рисовал мне стенгазеты к Новому году. Все получалось очень красиво. Чувствовалось, что он помечен Богом. Чем бы ни занялся – везде бы многого достиг».